Не огорчайся, друг, что рано умираем, -
Мы жизнью купленной не согласились жить.
Иль не по-своему мы наши дни прожили
И не по-своему хотим их завершить?

И разве мерится длина прожитой жизни 
Приходом старости, числом ушедших лет? 
Быть может, эта смерть, нависшая над нами, 
Подарит нам бессмертья вечный свет?

Поклялся я, что жизнь в бою не пожалею, 
Чтоб защитить народ, чтоб Родину спасти, 
И разве ты, мой друг, имея сотню жизней, 
Их все не отдал бы на этом же пути?

Как сердцу радостно при каждой новой вести, 
Что продолжаем мы врагов на фронте бить, 
И сколько силы в том, чтоб даже на чужбине 
Одними чувствами с родным народом жить!

А если злую смерть я подкупить сумею 
И шкуру сберегу, но стану подлецом, 
Проклятым каином Отчизна-мать с презреньем 
Пусть назовет меня и плюнет мне в лицо.

Не стану никогда желать такого «счастья», 
Всем сердцем чувствую: страшнее нет беды. 
Что стоит человек, отвергнутый Отчизной? 
Ему на всей земле нет и глотка воды!

Нет, не печалься, друг, что гибнут наши жизни, 
Пред жизнью Родины лишь искорки они, 
И пусть погаснем мы, от гордой смерти нашей 
Ее грядущие светлее станут дни.

Любовь к родной стране, и мужество, и верность 
Геройской гибелью мы доказать должны,— 
Скажи, не этими ли чувствами святыми 
Мы с юности полны, мы до сих пор сильны?

Пусть оборвется жизнь, не думай, что бесследно 
Угаснут наши дни, достойно гибель встреть, 
Чтоб, услыхав про нас, сказали молодые: 
— Так надо жить, так надо умереть!