Дочурка мне привиделась во сне. 
Пришла, пригладила мне чуб ручонкой.
 — Ой, долго ты ходил!— сказала мне, 
И прямо в душу глянул взор ребенка.

От радости кружилась голова, 
Я крошку обнимал, и сердце пело. 
И думал я: так вот ты какова, 
Любовь, тоска, достигшая предела!

Потом мы с ней цветочные моря 
Переплывали, по лугам блуждая; 
Светло и вольно разлилась заря, 
И сладость жизни вновь познал тогда я.

Проснулся я. Как прежде, я в тюрьме, 
И камера угрюмая все та же, 
И те же кандалы, и в полутьме 
Все то же горе ждет, стоит на страже.

Зачем я жизнью сны свои зову? 
Зачем так мир уродует темница, 
Что боль и горе мучат наяву, 
А радость только снится?